Собрались как-то голова, руки и ноги в лес по грибы да по ягоды. За ними увязался и хвост. Зашли в лес. Голова – смотрит, руки – собирают, ноги – ходят. Один лишь хвост плетется, да за кусты цепляется и репьи на себя собирает. И только спорит с остальными о том, как лучше.  И тут повстречалось им на пути большое лесное чудище. Голова закричала, руки замахали, ноги побежали, и хвост – вприпрыжку за ними. И все вместе спрятались от чудища в узкую нору. Сидят в темноте, пережидают. Высунулся тут хвост узнать – не ушло ли чудище. А чудище хвать за хвост, и вытащило из норы всех четверых. Хвост выплюнуло, а остальных проглотило. Поэтому, кода идете в лес, берите только ноги, руки и голову, а все хвосты оставляйте дома.

Антон родился, можно сказать, на стыке двух эпох – в год распада СССР. Его отец, Алексей, был военным, служил на флоте и дослужился до полковника военных морских сил. В то время это очень ценилось, хотя жизнь Антона была не сладкой. Из-за работы отца им часто приходилось переезжать с места на место по заданию от командования. Это налагало определенные ограничения на жизнь Антона: он не мог распространяться о жизни своих родных, не мог иметь друзей или близкие отношения с кем-либо.

В Петропавловске-Камчатском они оказались по заданию, как и во всех предыдущих городах. Только теперь  это был их последний пункт назначения, но об этом еще никто не знал.

Алексей, как и всегда, ушел в море на рассвете. Но в этот раз уже не вернулся. Когда пришел генерал-майор, навестить вдову, Татьяна, мать Антона, сразу все поняла. Как и положено жене офицера, она держалась стойко, ровно до того момента, пока генерал не вышел за порог их квартиры. Затем Антон услышал тяжкий вздох и всхлипы. Его мать недолго оплакивала отца – не потому, что не любила, а потому, что это было в ее характере – стойкость и твердость. Ей сказали, что Алексей пропал при загадочных обстоятельствах – тело так и не нашли. Похороны прошли с пустым гробом, с почестями, как и положено для советского офицера.

Антон остался без отца в возрасте десяти лет. С этого момента его жизнь коренным образом изменилась.

Действие происходит в католической Ирландии, недалекое прошлое, когда только-только научились проводить операции по пересадке сердца. Лонгфорд – небольшой городок в центральной части Ирландии.
Действующие лица:
Лиллит – девушка восемнадцати лет, которая умирает от неизлечимого порока сердца;
Джон – старший брат Лиллит;
Пол – отец Джона и Лиллит, ярый приверженец католицизма;
Джоана – жена Пола и мать семейства.

«Вот уже почти год моя сестра борется со своим страшный недугом, который парализовал не только ее» – думал Джон, поднимаясь в палату к своей сестре. Раскрыв дверь, его взору предстала все та же картина, что и вчера, а до этого – и почти год назад: бежевые, плотно занавешенные шторы на окнах, два стула по углам комнаты, между ними зеркало и столик, на котором всегда стояла ваза со свежими  цветами. Можно сказать, уютная картина, если бы не одно «но» – молодая девушка, лежащая на смертном одре и не подающая признаков жизни, лишь изредка приходит в себя и страшно мучается, если вовремя не дать обезболивающее.
Джон резко раздвинул шторы и в комнату ворвался яркий свет августовского солнца, а вслед за ним и свежесть утреннего воздуха, когда он приоткрыл окно. Джон оглянулся на Лиллит: она немного поморщилась от резкого света, но глаза не открыла, «все еще без сознания» – решил Джон. Молодой человек повесил свое пальто на вешалку, сел на один из стульев и раскрыл Библию, продолжив одно из своих многочисленных исследований.

Джон смог оторваться от своих записей, только когда начало смеркаться. Лиллит сегодня так и не очнулась.  «Наверное, оно и к лучшему, незачем бедняжке возвращаться в этот мир, может, она уйдет во сне, без лишних хлопот» – рассуждал Джон. Он надел свое пальто, поцеловал Лиллит на прощание и  вышел в коридор. Как обычно, зашел к ее лечащему врачу и поинтересовался начет донора. Как всегда, получило отрицательный ответ. Как всегда, со вздохом направился к выходу.
У входа в квартиру ждали несколько человек, все в строгих костюмах и недюжинного роста и сложения. Это были охранники его отца – епископа Пола Уингоу – одного из самых влиятельных людей Ирландии. Сам отец ждал его внутри, без интереса читая рукописи Джона.
 –  Ты снова ходил к ней?
-  Здравствуй, отец. Я тоже рад тебя видеть.
-  Я задал тебе вопрос.
-  Конечно же ходил, а как иначе?
 – Чего ты надеешься добиться? Не мучь девочку, дай ей уйти с миром, не терзай ее ложными надеждами на выздоровление.
 – Если ты оставил надежду, тоя еще борюсь, вместе с ней. Бог нам поможет, Он не забудет о нас.
 – Если бы Бог хотел помочь нам, Он бы не допустил всей этой ситуации, всех этих страданий!
 – Пол, ты же епископ, как ты можешь так говорить о своем Спасителе?
 – Иногда я думаю, что мы одни во вселенной…
 – И ты пришел мне сказать, что разочаровался в Боге?
 – Тебе не спасти ее, слышишь!? – закричал епископ, и от напряжения на его лбу выступил пот.
Сын никогда не видел отца в таком состоянии – на лице Пола читалась и ненависть, и гнев, и отчаяние, и мольба… «Неужели он так отчаялся в Боге, в Его силе, что окончательно опустил руки?» – подумал Джон, но вслух сказал:
 – Может быть, мне – нет, но я знаю, Кому под силу.
 – Через два дня я напишу заявление для отключения ее от аппарата искусственного дыхания. Отец снова приобрел свой прежний облик – холодный, невозмутимый…безжалостный. У твоего Спасителя есть два дня.
 – Ты не посмеешь, она твоя дочь. Негодяй! Подонок!
Джон бросился к отцу, но охрана тут же скрутила его и повалила на пол. Отец встал, поправил костюм и направился к выходу. В дверях он повторил:
 – Два дня, Джон.
Когда дверь захлопнулась, Джон сел на полу и заплакал. Впервые с того момента, как узнал о болезни сестры.

Он не помнил, сколько времени так просидел, не помнил, как оказался в больнице. Джон стал искать лечащего врача Лиллит, а когда нашел, то принялся быстро и беспорядочно объяснять ситуацию. Врач аккуратно остановил Джона, взял за руку и сказал:
 – В данной ситуации мы ничем не можем Вам помочь. Ваш отец – законный представитель Лиллит, и как бы мне не хотелось, я не могу помочь Вам. На бумаге все чисто и по закону, как бы чудовищно это ни было.
 – Да…в наше время все делается по закону…только вот по чьему закону?
 – Не совсем Вас понимаю, сэр?
 – Да это уже и не важно.
Когда Джон начал спускаться по лестнице, из носа у него пошла кровь, в глазах потемнело, а ноги перестали слушаться. Он полетел вниз по лестнице, ударился головой о стену и потерял сознание.

Как тяжело дышать, все заволокло каким-то противным зловонным серым дымом. У меня паника, я не понимаю, что происходит. Я слышу всякие разные непонятные звуки, как будто кто-то в небе скрежещет железом, все гудит и содрогается. Нужно бежать, но куда?? Я бегу вперед и везде-вежде этот звук, он проходит через все тело, звонко отдаваясь в затылке. Пепел, который не прекращается с начала катаклизмов, застилает мне глаза. Не понятно, то ли это от того, что была бомбардировка, то ли это извергается вулкан. В любом случае у меня нет выхода. Все вокруг серо. Сердце бешено колотится, и тут я спотыкаюсь и лечу по крутому склону вниз. Ветка мне чуть не выколола глаз, а моя спина прочувствовала каждый камень на пути. Вдруг я почувствовала сильную боль в голове, оглушающий звон и отключилась.

Я проснулась на окровавленном камне. Не известно сколько я так пролежала, но мне холодно, и все тело затекло. Сейчас сумерки, скоро рассветет. Нужно прожить еще один день. Впереди очень тяжелый длинный день… Я – последняя, кто сбежал из Общества «Любви и веры». Рана от их методов выбивания информации до сих пор кровоточит, слава Богу, что остальные уже затянулись. Озноб и слабость. Нужно добраться до своих, и тогда все будет в порядке. Кажется, там есть ручей. Нужно срочно до него дойти. Судя по местности, до нашего лагеря осталось километров десять.

Было прохладное майское утро, именно в такие дни происходят самые интересные приключения, когда нет жары, которая расплавляет голову, и нет сильного мороза, который сковывает все мысли. Так думал Себастьян – молодой испанец, который окончил семинарию в самом Риме и вернулся на родину, чтобы заниматься миссионерской деятельностью. 

Юноша только-только подошел к церкви, но его тут же встретил хмурым взглядом местный глава церкви – Карл, семидесятилетний старик, который всю свою жизнь ставил на путь истинный таких, как Себастьян. Но сегодня был не его день, не старика, а молодого священника – в это воскресенье именно Себастьян должен был проповедовать в приходе.

— Ты, конечно же, готовился всю ночь, не так ли? Церковь забита до отказа, тебе нельзя посрамить имя Господа нашего, Иисуса Христа – проскрежетал старик.
 – Конечно, Ваше преосвященство! – сказал юноша, обнажив прекрасные белые зубы и, быстро пройдя мимо священника, вошел в здание церкви.

… Проповедь парня удалась. Все слушали его, не смея перебивать, и некоторые даже прослезились. В конце вечера воскресенья мужчины поздравляли Себастьяна с хорошим началом его карьеры, а женщины считали, что его благословил сам Папа. Он даже получил приглашение от самого Карла для личной аудиенции, говорят, что мало кто удостаивался такой чести. А последний, его звали Густав, бесследно пропал несколько лет назад. Говорят, что Густав также, как и Себастьян, подавал большие надежды в приходе.

… Войдя в келью, юноша спросил, можно ли ему присесть и, получив положительный ответ, сел на одну из имеющихся деревянных табуреток. Старик налил им обоим вина и они начали разговор.
-  Ты сегодня просто блистал, молодец.
-  Благодарю, святой отец.
-   Но эти стены слишком малы для такого самородка, как ты. Тебе нужно развиваться, и развиваться быстрее, иначе твой дар может также резко затухнуть, как он и разгорелся.
-  Что Вы имеете в виду, святой отец?
-  Есть один город, на черном континенте, который Папа желает обратить уже очень давно. Несколько одаренных юношей, таких, как ты, Себастьян, безуспешно пытались сделать это.
-  И что с ними стало, святой отец?
-  Я слышал, что они сбежали оттуда, как только сошли на берег, а один из них вообще не сел на корабль.
-  Почему? Что их так испугало?
-  Ничего, сын мой, они были трусами и не хотели исполнять волю Господа. А тебе предоставляется редкая возможность угодить Папе, а, значит, самому Отцу!

Сказав эти слова, Карл встал и горячо стал размахивать руками, словно пытался объяснить что-то немому.
-  Не хочу показаться  эгоистом, но если у меня получится обратить этот город, то какая награда ждет меня, святой отец?
-  Сын мой, тебя ждет повышение, ты станешь кардиналом, а, возможно, кандидатом в Папы, но знай: это место весьма опасно, так как там живут необразованные люди, дикари и они могут убить тебя в любой момент!
-  Я наслышан об обычаях Америки, святой отец, но меня это не пугает – сам Господь со мной!
-  Хорошо, Себастьян, мальчик мой, я немедленно распоряжусь о том, чтобы снарядили корабль и чтобы он был готов к отплытию как можно скорее.
-  Благодарю Вас, святой отец, тогда я пошел собираться в путь.

Я не знаю
Как выразить чувства,
Что наполнили
Вдруг меня.

Существует ли
В мире искусство,
Что могло бы
Восславить Тебя?

Нет прекраснее
Чувства на свете,
Чем причастность
К величью Творца.

Как я счастлив,
Что в мире огромном
Есть могучий Отец
У меня.